Мое чувство прекрасного обычно слишком сильно, чтобы я что-то писала. Мол, не-не, красавица, постаралась - отлично, а теперь спрячь это в папочку "корзина" и больше никогда.
Тщеславная же натура требует кинуть текст
на вентилятор на популярный ресурс, чтобы пожинать восторженные отзывы, похвалы, конфетки, может. (Конфетки, если че, предпочтительней).
Ну так вот, обычно я делаю такой финт: пишу-пишу, пишу, читаю, что написала, понимаю, что это полное графоманское говно, оставляю файл гнить в подвалах жесткого диска. Потом с месяц у меня пост-творческая депрессия, а потом сначала, пишу, пишу...
А потом я открыла для себя фест однострочников и поняла, что вот оно, именно то, что нужно. Лимит в двести слов выписывается на одном дыхании, да и накосячить в малой форме труднее, чем в каком-нибудь макси, NC-17, ООС, БДСМ, РПГ, ПВП, ХРУГЭ и тэдэ.
А еще это все строго анонимно (я, правда, дважды ошиблась с гостевым логином, бгг), так что, если вдруг что, можно притвориться совсем мимокрокодилом и даже не признаваться в исполнении. Идеально же.
Итак. Ниже - все мои исполнения с
этого вот феста. Можно хвалить, можно ругать
чуть-чуть. Ну, а если вдруг что, кто я и что я, все равно никто не знает. Идеально же.
17-12. Шериф, Дерек/Стайлз "Я так и знал, что тот хот-дог на обед выйдет мне боком" H!Когда Стайлзу было семь, отец-шериф учил его, что каждое действие влечет за собой последствия, и не всегда приятные. Стайлз прекратил экспериментировать с наручниками, батарей и боевиком с вдохновляющим, двадцатисекундным примером освобождения.
Когда Стайлзу было семнадцать, он напоминал отцу, что каждое действие влечет за собой последствия, и не всегда приятные. Стайлз вдохновенно рассказывает о гастрите и гастроэнтерите, о прободении язвы и внутренних кровотечениях, надеясь спихнуть шерифа со скользкой тропинки фаст-фуда на комфортабельное шоссе здорового питания.
Мистеру Стилински было давно уже не семь, и он считал себя сформировавшейся личностью с правом самостоятельно выбирать себе пищу. Но каждый раз, обедая не омерзительно правильным салатом, приготовленным Стайлзом, а горячим хот-догом или пряным бургером, он испытывал иррациональную вину перед сыном.
Сегодня осуждающий Стайлзов лик, висящий и бубнящий над правым плечом шерифа, был особенно настойчив, но мистер Стилински смалодушничал, призвав себе в оправдание кражу, раскрытую с утра в рекордные сроки.
Выходя из заведения, которое Стайлз не постеснялся бы поджечь, увидь в нем отца, шериф с наслаждением разворачивал теплую и многообещающе шуршащую оберточную бумагу с хот-дога. Он был настолько раздобрен предвкушением нежной сосиски в хрустящем тесте, что решил даже не делать замечание целующейся у входа парочке: мощному мужику в черной кожанке – хм, Хейл? ай-ай, опять нарываемся – и пареньку, до невозможности похожему на Стайлза.
Шаг. Два. Три. Понимание. Шериф так и знал, что этот хот-дог на обед выйдет ему боком.17-11. Дерек/Стайлз. Стайлз боится делать Дереку минет. Уговоры Дерека, шантаж. H+
- Почему нет? Это все равно, что лизнуть меня в любом другом месте.- Чувааак, я могу тебя лизнуть в любом месте: в лесу, на заправке, даже перед школой, если захочешь. После стольких лет позорного преследования Лидии мне ничего не страшно, но…
- Но?..
- Вдруг, тебе не понравится?
- Мне понравится, - Дерек задорно улыбается. Не так ему хочется получить минет от Стилински, как нравится наблюдать за склоненной между его ног головой. Стайлз то наклонялся, приближаясь к альфовому члену, то поднимался, почти садился, и все никак не мог принять хоть какое-то решение.
- У меня кусательный рефлекс гипер-развит. Откушу тебе достоинство – и нечем будет перед стаей размахивать…
Хейл не выдерживает, смеется и, подхватывая Стайлза под руки, привычно подминает его под себя.
На следующий день Стилински почти влетает в комнату Дерека. Глаза Стайлза лихорадочно блестят, когда он выпаливает:
- Я решил: готов. Раздевайся.
Дереку не нравится эта идее: у Стилински сейчас слишком маниакальный вид. Того и гляди действительно откусит, или хотя бы попытается. Но после того как Стайлз падает перед ним на колени, почти срывает молнию, спускает штаны с бельем и широко лижет член, Дерек думает, что откушенное достоинство вполне стоит пары минут такого наслаждения.
18-31. Дерек/Стайлз. Стайлз пытается застать Дерека врасплох.- Стайлз.
Главное, не дышать и не двигаться, замереть, затаиться за деревом, может, он просто проверяет, пересмотрев дешевых детективов. Пятнадцать шагов – достаточно, чтобы человек расслышал слово, сказанное ровным тоном, но недостаточно, чтобы оборотень услышал трепыхание сердца. Стайлз на это надеется.
- Стилински, топай домой. На этой поляне мы любили играть с Лорой. Никаких темных ритуалов.
Приходится отступить.
Стайлз изо всех сил старается не ступать на ветки и на сухую листву. До дома Хейлов примерно двадцать метров, и он планирует застать Дерека врасплох, подкараулив у входа.
В кармане вибрирует телефон. Похвалив себя за поставленный беззвучный режим, Стайлз открывает смс-сообщение. «Серьезно, ты топаешь, как слон».
После тренировки волчата едва не валятся с ног, Дерек лишь вспотел. Стилински идет прямо за ним, не особенно таясь – сердце стучит, как оглашенное, под тяжелыми ботинками хрустит чуть мерзлая ноябрьская листва. Он ускоряет шаг. Дерек даже не вздрагивает от простого прикосновения к плечу, но послушно оборачивается. И столбенеет от неожиданного поцелуя, скорее, неловкого касания, в уголок губ. Стайлз, краснея, тут же отступает, наслаждаясь эффектом.
Да. Ему определенно удалось застать Дерека врасплох.
18-47. Дерек и его отец. Хейл-старший учит маленького Дерека помечать территорию. Юмор, стеб.- Дерек, нет же, поддержи! Да, вот так… аккуратней, не попади по пальцу!
- Ой…
- Я же предупреждал, Дерек! Будь внимательнее, оборотни должны уметь обозначать свою территорию. Чуть повыше… ага… левее… да! Теперь приколачивай!
Тяжелый молоток в детских руках сноровисто забил последний гвоздь, намертво прикрепив к придорожной шильде табличку: «Частная собственность семьи Хейл!».
18-30. Дерек/Стайлз. Стайлз потерял голос.- Так, так, так… - Дерек по кругу обходит Стайлза, с хищной улыбкой оглядывая мальчишеское тело. Со смешком добавляет: - Может, хочешь что-то сказать?
Стилински закатывает глаза и вздыхает.
После памятной айскрим-пати Альфа отделался головной болью, волчата – генеральной уборкой, а сам Стайлз – острым ларингитом с потерей голоса.
Дерек блаженствовал. Теперь мальчишку можно целовать в полной тишине, наслаждаясь хриплыми вдохами. Можно раздевать без надоедливого бормотания. Можно – ох! – засадить по самый космос и не выслушивать бессвязные речи, а только слизывать с ярких губ безмолвную дрожь.
У шерифа завал на работе, он почти не бывает дома. Стайлзу выдали справку, на неделю освобождающую от занятий в школе.
Да. О да. Пожалуй, он даст волчатам недельный перерыв от тренировок, чтобы в полной мере насладится своим молчаливым чудом.
18-37. Дерек/Стайлз. "Не везет тебе с женщинами, Мигель".Дженнифер оказалась сучкой и предательницей. О, да кто бы сомневался, думал сгоравший от ревности Стайлз. Я с самого начала в ней это видел.
Затем сучкой – и, слава волчьим богам, только ею – оказалась Глория. Потом – Лиз. На ум тут же приходила Кейт Арджент, и сразу, паравозиком-аналогией, мысль: Дерек совершенно не умеет выбирать женщин.
Он не любил их, вряд ли планировал провести с одной из этих остаток жизни, но предательство каждой – тяжелый удар по самолюбию. Как улитка, получившая тычок травинкой, он с каждым разом втягивался все глубже и глубже в свою раковину Очень Мрачного Парня.
Однажды Стайлз не выдерживает. Он изо всех сил надеется, что Хейл еще недостаточно закостенел в своей ауре неприступности.
Стилински берет две бутылки пива и быстро-быстро, чтобы не передумать, едет к Дереку. Оттесняет хозяина с порога и идет в гостиную, садится на диван. Дерек, что странно, рядом.
- Не везет тебе с женщинами, Мигель, - серьезно, Стайлз, это все твое хваленое чувство юмора?
Дерек молчит.
- Кхм. Знаешь, если не везет с женщинами, можно попробовать с парнями.
Дерек молчит.
- Со мной, например.
Дерек молчит. Но, если бы он возражал, его зубы – Стайлзова шея, не так ли?18-22. Дерек/Стайлз. "И куда ты член пихать будешь?"Стайлз никогда не увлекался рисованием, но с появлением в его жизни Дерека вообще многое изменилось.
У Дерека красивые волосы, густые, смоляно-черные. Хаотичные росчерки вверх.
Широкие, выразительные брови. Хорошие брови, их можно наводить с нажимом, не боясь.
Скуластое лицо, хищные линии носа – Стайлз изо всех сил старается перенести на бумагу красоту Хейла.
У него большие руки, рабочие, но ухоженные ладони. Такие руки бывают у механиков от бога. Или у хороших любовников.
Разворот плеч, проработанные мышцы груди и пресса. Стайлз вспотел, пока рисовал.
Сильные, аккуратные ноги. Карандаш дрожит на шершавой бумаге, не в силах передать то совершенство, что видит Стайлз.
Рука замирает над незаконченным рисунком и… все. Места больше нет. Кубики пресса явственно съехали влево, чтобы стандартный прямоугольник мог уместить неправдоподобно выдающийся правый бицепс (попытка нарисовать Хейла в пол оборота). Голова непропорционально большая и занимает треть листа. Длинные и стройные ноги пришлось урезать в пользу подписи с загогулинами по низу: «Хмурый волк».
- И куда ты член пихать будешь? – раздается вдруг за спиной. – Даже нарисованный таким варварским методом я отказываюсь существовать без члена!
Стайлз знает, что сгорит со стыда, но в отчаянной браваде выдавливает:
- Я рисую только то, что видел!
Он зажмуривается, ожидая всего, чего угодно. Всего, кроме раздавшегося вжика молнии.