За что я люблю и не люблю постмодернизм? За сочетание несовместимого и за эксперименты с формой, которые иногда удаются, а иногда нет.

Как, например, в грядущем сериале "Гордость, предубеждение и зомби" Да, Кинопоиск не перестает меня радовать! Очень хочу как-то еще прокомментировать, но, боюсь, не смогу.
Положу лучше

трейлер

Я все еще думаю, стоит ли того рыжий Мэтт Смит.

@темы: уруру

---

По традиции, заморозки наступили внезапно не только для коммунальщиков, но и для автовладельцев. В честь этого только сегодня, только сейчас - специальный гость из Токийского метро, давка уровня "стоя могу поджать колени и не упасть".

Вернусь домой и торжественно вычеркну фроттаж в переполненном вагоне из списка своих кинков, онижеживые какможно.

апд. если кто-то надеялся, что сегодня будет лучше, то он был крайне разочарован. Поезда утром набиты, как пуховые подушки, тронешь - лопнут. Про автобус даже вспоминать не хочу, вся Камасутра за час какая-то.
И холодно еще, и влажно Люди вокруг один за других заболевают, и я прямо слышу, как с каждым их чихом приближается моя очередь.

запись создана: 20.10.2015 в 15:03

@темы: как я провел этим летом

---

У меня не сошипперы, у меня сраный цыганский табор Зашла в чатик, думала выпросить себе драбблик по кинку, очнулась через час в ворде И все как в тумане.

Пейринг: Имаёши/Касамацу
Жанр: юст, ER, липстик!кинк
Размер: 782 слова
Предупреждения: немножко хеллоуина

не бечено, не вычитано и не перечитано

Проспект сиял белыми и оранжевыми огнями. Карикатурные тыквы, приведения, котлы и метлы переливались неоном на стенах высоток.

Касамацу крепко сжимал руку Имаёши и шел так быстро, как позволяла развеселая толпа. Имаёши добился своего и наверняка был доволен сверх всякой меры. Хорошо, что можно было не смотреть ему в глаза.

До перехода оставалось сто метров, потом - во дворы, два поворота, минута по прямой, и они дома. Лавировать в толпе становилось все сложнее, Касамацу крепче сжал ладонь, чтобы их не разъединило толпой. На светофоре горел зеленый — еще пятнадцать секунд.

Тринадцать — Касамацу почувствовал, что Имаёши тянет его влево, чтобы обогнуть группу женщин в кимоно.

Восемь — их толкнули вбок, забормотали ненужные извинения.

Шесть — девушка в кудрявом парике споткнулась на огромных каблуках и начала заваливаться назад, как раз на Касамацу.

Не успели. Люди собирались плотной толпой, все вперемешку: пираты в драных камзолах, зомби в грязной одежде, стоящий рядом парень нес подмышкой пристяжную голову. Были и офисные работники, спешащие со службы, и их неброские накрахмаленные костюмы казались самым необычным решением вечера. Имаёши стоял сзади, совсем близко, макушкой Касамацу чувствовал его дыхание, а спиной — прикосновение груди. Если подумать, с тех пор, как они вышли со студенческой вечеринки, Касамацу так и не видел его лицо. Наверное, это и к лучшему.

Касамацу поправил тугую колоратку, едва протиснув руку к горлу.

Таймер на светофоре будто издевался, Касамацу отсчитывал цифры гораздо быстрее, чем они переключались на самом деле. Имаёши начал поглаживать ладонь. Обычно это успокаивало, сейчас Касамацу почти затрясло.

В глазах рябило и мелькало сильнее, чем можно было объяснить рекламой и праздничными украшениями. Зеленый загорелся вечность спустя.

Во дворах Имаёши стал идти рядом, иногда задевал плечом, и тогда они оба сбивались с шага. Тишина и воздух, без налета такояки и сладкой ваты, только подстегивал идти быстрее.

По лестнице в квартиру они почти вбегали.

Дверь захлопнулась, отсекая остатки здравого смысла. Касамацу защелкнул замок и наконец решился поднять взгляд.

Имаёши был хорош. Если в жизни он напоминал хитрого лиса, то сейчас походил на настоящего кумихо, сколько бы там не говорили, что выбеленная кожа и клыки — признак вампира. Касамацу весь вечер не мог отделаться от видения девяти хвостов за его спиной.

В шумной компании однокурсников и смутно знакомых по потоковым занятиям лиц, была весело и легко. Имаёши чувствовал себя как рыба в воде: перезнакомился со всеми, кого не знал, перекинуться парой фраз со всеми, кто был в состоянии говорить, и ни на секунду не отходил от Касамацу, как будто боялся, что он улизнет. Даже в туалет за ним увязался.

Маленький туалет студенческого клуба — закуток в дальнем конце технического коридоре. Туда только и влезали что кабинка и крохотная раковина, в которой невозможно было вымыть руки, не замочив локтей и пола.

Из кабинки Касамацу слышал, как включилась и выключилась вода, Имаёши оторвал бумажное полотенце. Дверь не хлопнула. Касамацу вздохнул. С самого начала было понятно, что он что-то задумал и так легко от него не отделаешься.

Имаёши действительно не ушел, стоял и крутил в руках маленький стик — это заслоняла спина, но честно отражало зеркало. Помада? Кто-то забыл здесь?

Имаёши поднял глаза и не стал оборачиваться. Их разделяли едва ли полшага, но взгляд через зеркало казался более волнующим, чем все, что могло произойти в таком тесном месте. Колпачок тихо щелкнул. Рука Имаёши поднималась медленно, и Касамацу успел перевести пару раз взгляд с нее на лицо.

В крови гуляло пиво и странный коктейль, от которого быстро теплело в желудке. Мысли перетекали из одной в другую, никак не обретая формы. Что он делает? Зачем? Он же не остановится?

Первый мазок вышел неровным, и Имаёши пришлось разорвать взгляд. Теперь он смотрел только на себя, сосредоточенно проводя помадой от одного уголка губ к другому. Темно-багровый в тусклом освещении цвет напоминал свернувшуюся кровь. И без того тонкие губы Имаёши стали казаться еще тоньше, рот - больше, темные глаза блестели непозволительно опасно. Непонятно как, но даже небольшие клычки теперь выглядели слишком острыми и опасными, чтобы быть пластиковой бутафорией.

Касамацу не мог оторвать взгляд ни тогда, ни сейчас. В полумраке клуба из разделяли знакомые, которые могли в любую минуту начать ломиться в дверь, ограниченное место и предвкушение, которое было приятно растягивать до предела, как горячую карамель. В полумраке маленькой прихожей их не разделяло ничто.

Касамацу потянулся за поцелуем, но замер в сантиметре от губ. Незнакомый, жирный запах губной помады оседал на нёбе. Он сглотнул и на пробу лизнул помаду. По языку расплылся химический вкус, а тот, давно знакомый, любимый, под ним почти не угадывался. Имаёши перехватил инициативу моментально: по губам маслянисто заскользили чужие губы, язык огладил небо и альвеолы. Воздуха не хватало, как и сил, чтобы отстраниться.

Пытаясь отдышаться, Касамацу уткнулся Имаёши в шею, усмехнулся, представив, как они сейчас выглядят. Бедром Касамацу чувствовал маленький тюбик у Имаёши в кармане. Было очень приятно думать о том, что тот его не забыл

@темы: kuroko no basuke, фандом подошел и ударил меня по лицу, фанфикшен из пяти букв

---

Очень хочется написать постик боли, но как-то нет причин.
Поэтому будет постик пиздостраданий.

Опять встала извечная проблема: овсяные хлопья второго помола за ночь в кефире разбухают слишком сильно, а помола первого - разбухают недостаточно. Вот закончилась очередная пачка, завтра опять предстоят муки выбора: слизь или куски овса, размером с обломки метеорита.

дежуркаживи

Завтра надо бы пройти медосмотр, где надо бы пожаловаться на все ухудшающееся зрение. Однако добрые люди сказали, что про глаза упоминать ни в коем случае нельзя, иначе поставят на очередь к окулисту, которая подойдет примерно к китайской Пасхе, а до этого мне не дадут справку о пройденном медосмотре, даже если я буду валяться у терапевта в ногах и горько плакать. Придется потом искать окулиста отдельно или хотя бы толковую оптику.

Флэшмоб "продинамь матлингвистов" все набирает ход. Сначала от нас прятался программист (шесть недель!). Потом препод русского (пять недель!). Сегодня пару отменила А. (второй или третий раз). При этом все они есть в универе, не больны и, кажется, абсолютно довольны таким положением вещей. Вроде приятно, а вроде как мы потом им сессию сдавать будем, а. Возвращать эти пары нам никто не собирается.

Завтра уже обещают снег, а я как-то не готова.

@темы: как я провел этим летом

---

Кому-то пора пропить таблеточки для мозга

Села не на свой автобус. В полной уверенности, что еду куда надо, уткнулась в книжку. Увлеклась. Очнулась в каких-то ебенях в пустом салоне До сих пор прокручиваю в голове картинку: ну я уверена, что села на двести десятый, а не на двухсотку, как так вышло? Разве что организм совсем задубел от холода и голода и решил, что лучше греться на чужом маршруте, чем мерзнуть в ожидании своего.

Хорошо, возвращаться было недолго, минут десять, перед этим те же десять минут подождав следующий автобус.

Из однозначных плюсов поездки: я сделала выводы, что Кинг мне все-таки нравится. После кране неудачного опыта в прошлом (в нежном возрасте начинала читать "Кладбище домашних животных", пересрала и решила, что мы с автором курим разную траву), это прорыв.

Из однозначных минусов: озноб и сопли. Влажность и ветер убивают

@темы: как я провел этим летом, скалы быта

---

Сегодня перебегала через Дворцовый и видела прекрасное: чайку, которая пыталась лететь против ветра. Начинался дождь, порывы такие, что у меня волосы вставали дыбом. Я остановилась на середине моста и никак не могла понять, я ли дурак почему надо мной висит чайка и мотается вверх-вниз, как будто привязанная к небу на резиночке. Постояла на обзорной площадке, наблюдая и делая ставки, хватит ли ей ума свернуть на другой воздушный поток? Остальные чайки летали похитровыебанней, под углом к ветру - и вполне успешно, - но эта, видимо, шла на принцип. В конце концов природа сжалилась - чайку слегка отнесло в сторону и вниз (чайка, парящая поперек ветра, о да), где она смогла проскочить между двумя порывами и улететь в неведомые облачные дали. Надеюсь, у нее все будет хорошо, я успела к ней привязаться

***

Пока собиралась (неделю) писать пост о том, что новости какобычна - новости внезапно похорошели. С документами все утряслось, теперь я не тварь дрожащая, а вполне себе право имею.
Надеюсь, еще и немножко свободного времени на фандомчики появится.

@темы: уруру, как я провел этим летом

---

Спасибо имакасерам из дежурки за два с половиной потраченных часа. Без вас бы я писала эссе или, чего доброго, убиралась
Итак, это драббл. Он ниачем, с минимальной художественной ценностью и смыслом. (Но мне не стыдно)
апд. совсем забыла. если вдруг найдется утренний имакасер из дежурки, который рассыпал сердца: спасибо, ты был очень вовремя.

За вычитку нечеловеческое спасибо Lisa_Lis


Пейринг: Имаёши/Касамацу
Жанр: типаюст, типадрама, типахэ
Размер: 1052 слова

Начало марта выдалось ненастным: солнце слепило, но не грело, ветер безжалостно забирался под пиджак, хлестал по щекам и трепал волосы. В непрогретых классах немели пальцы, и по вечерам, возвращаясь в общежитие, Имаёши пил обжигающий чай, больше сдирая воспаленное горло, чем согреваясь.

Серость неба соперничала с серостью мыслей.

Близились выпускные. Стопки тетрадей росли как сказочный бамбук. Для них бы тоже пришлось ломать крышу, если бы Имаёши каждый вечер не разбирал их, чтобы те не заслоняли экран. По вечерам звонил Касамацу. Тоже усталый, взвинченный, по горло занятый экзаменами, поступлением и тоской по баскетболу. Имаёши казалось, что после года непримиримого соперничества они понимают друг друга лучше, чем кто-либо другой.

Уборка была обязательной: в самый первый раз Имаёши попросил включить камеру, сказав, что плохо воспринимает слова, не видя собеседника. Касамацу недоверчиво хмыкнул, но послушно включил видео. Картинка мигнула пару раз и выровнялась, и Имаёши понял, как соврал: вникать в слова, когда так близко был Касамацу, пусть пятидюймовый и с запаздывающими движениями, было сложнее, чем казалось. Он подвигал экран ноутбука, чтобы голова попадала в кадр, — разношенная футболка задралась, а ворот криво съехал с одной ключицы. Имаёши спешно глотнул чаю и покивал: да, ужасная погода, нет, про шторм не знал, не простудись перед экзаменами, конечно-конечно, не лезу не в свое дело.

По жизни Имаёши старался не врать - недоговаривать было куда интереснее, - но этой весной лгал напропалую: про то, что поступление самая большая проблема. Самой большой проблемой была безответная влюбленность и сорок километров до Иокогамы.

По ночам теперь шли дожди, и тяжелые низкие тучи как будто сгустили воздух. Имаёши задыхался от холодных туманов и мыслей о будущем.

Касамацу стал звонить реже и говорить они стали меньше — зато встретились во вторые выходные марта, когда Касамацу приехал на день открытых дверей в университет. Имаёши пришел раньше уговоренного и считал капли, почками набухающие на светло-зеленой ограде баскетбольной площадки. На асфальте еще не просохли лужи после ночного дождя, как с неба снова закапало. Мелкие капли застилали очки, пришлось их снять и убрать в карман. Мир окончательно сплавился в серый ком. Подошедший Касамацу, в джинсах, но форменном пиджаке, выделялся и приковывал взгляд, как поплавок в прозрачной воде.

Дождь все набирал силу, и Имаёши ожидал, что Касамацу пришел только чтобы сказать, что сегодня, они, разумеется, не поиграют. И Касамацу сказал:

- Может, хотя бы поедим где-то?

Имаёши не отказался бы, даже если перед этим съел бы кита.

В бургерной было тепло и шумно. Для них нашелся даже столик: крохотный, куда не помещались и два подноса, с двумя мягкими стульями, в закутке у туалета.

Имаёши участливо послушал про учителей, которые к концу года как с ума сошли, посетовал на своих (которые, конечно, были ничуть не лучше). Разговор
все набирал обороты, перейдя сначала к баскетболу, а затем к университетским командам.

Через полчаса Касамацу отогрелся достаточно, чтобы скинуть пиджак, а еще через пятнадцать минут сходил за второй чашкой кофе. Имаёши рассеянно покачивал в бумажном стакане остатки своей колы и смотрел на аккуратно сложенный на спинке пиджак. В голову лезли совсем уж глупые мысли.

Касамацу вернулся, аккуратно придерживая стакан за ободок и донце. Поставил на стол и, морщась, потер ладони о штанины. Имаёши рассеяно подумал, какие они сейчас горячие. И что порой нет ничего дурного в глупых мыслях.

На улице распогодилось: тучи оплыли до светло-серых облаков, и между ними пробивались непривычно яркие лучи.

В четыре Касамацу засобирался на поезд. Накрыл крышкой пустой стаканчик, встал и кивнул в сторону туалета: «Я отойду».

Раз, два, три, дверь туалета закрылась и тихо хлопнула. Имаёши встал и огляделся: за соседним столиком щебетали две старшеклассницы в клетчатых юбках. Одна из них снимала ложечкой замысловатую пенную шапку с кофе, вторая разламывала яркое пирожное. В два шага Имаёши подошел и, поклонившись, улыбнулся:

- Девушки, не найдется ли у вас ножниц?

Та, что мучила пирожное, захихикала и опустила голову, стреляя глазами из-под челки. Вторая без вопросов полезла в белый рюкзачок и достала целый маникюрный набор. Вытащила ножницы и с очаровательной улыбкой протянула Имаёши:

- Вот.

Он кивнул, развернулся, подошел к своему столику и срезал верхнюю пуговицу с пиджака Касамацу. Не скрываясь, но чуть отгородившись от остального зала спиной. Пальцы мелко подрагивали. Имаёши сунул пуговицу в карман, вдохнул и выдохнул. Вернул девушке ножницы, стараясь выглядеть как можно более непринужденно и благодарно. Возвращаясь на свой стул он повторял про себя: «Форма коричневая с голубым. Узнать, что это за школа. И никогда впредь не появляться в ее окрестностях».

Касамацу появился через полминуты. Ничего не заметив, он натянул пиджак и подхватил свой поднос. Имаёши отстал на два шага, чтобы незаметно послать девушкам извиняющуюся улыбку. Да, вот так вышло.

По дороге к метро Имаёши катал в кармане пуговицу, теребил обрезки ниток, чувствуя себя глупо и до нелепости счастливо. Обозвал себя болваном, когда чуть не вынул ладонь прямо с пуговицей, чтобы на прощание помахать Касамацу.

Здесь, на проспекте, ветер почти сдувал с ног.

Касамацу не позвонил в ни в тот вечер, ни на следующий, а потом начались экзамены, и по вечерам Имаёши едва хватало времени и сил хотя бы на ужин.

Пуговица перекочевала в школьные штаны, а Имаёши завел привычку катать ее между пальцами, доводя до глянцевого блеска. Нитки растрепались в первый же день, а потерялись на третий. Глядя, как сквозь четыре дырочки пробивается свет настольной лампы Имаёши долго убеждал себя, что это его совсем не огорчило.

В голову опять пришла глупая затея. Не дав себе передумать, Имаёши отправил сообщение. Касамацу ответил почти сразу: «Я согласен. После выпускного приеду, обсудим». Имаёши улыбнулся и подкинул пуговицу ногтем, как монетку. Новая жизнь, в которой будет и баскетбол, и Касамацу обретала краски.

Встретиться получилось только через две недели. За это время Имаёши ни разу не удалось покидать мяч, зато он успел договориться еще с тремя людьми, найти спонсора и площадку для тренировок.

Перед встречей Имаёши нервничал и никак не мог отогнать дурацкие мысли: что Касамацу догадался про пуговицу, увидев слишком ровный срез, надумал невесть что и вообще соврал, что согласен играть в непонятной команде бывших выпускников — как будто без того ему мало проблем будет на первом курсе. К метро он подходил мрачный и собранный, до боли сжимая кулаки в карманах.

Люди выходили из метро непрерывным потоком, но Касамацу Имаёши заметил сразу: в рубашке и джинсах. Тот огляделся и быстро подошел. Поздоровался, а Имаёши по взгляду понял: догадался. И пришел. И смотрел прямо, спокойно.

Ком в животе вскипел и растаял. Имаёши улыбнулся:

- Ну что, попробуем сыграть в одной команде?

Касамацу молчал чуть дольше, чем требовалось для ответа на прямой вопрос.

- Да, давай сыграем.

@темы: kuroko no basuke, фандом подошел и ударил меня по лицу, фанфикшен из пяти букв

---

В бытность мою ребенком нежных лет был мультик про двух лабораторных крыс, Пинки и Брейна, которые в каждой серии пытались завоевать мир. Он так и начинался: под героическую музыку, фанфары, бульки лабораторных жидкостей Брейн говорил: "Сегодня, Пинки, мы снова попробуем завоевать мир".

Я как тот крыс. Каждый вечер прихожу, заползаю на кровать, поворачиваю голову к ноуту и говорю: "Сегодня, Пинки, мы попробуем добраться до интернета". И нихуя.

Не успеваю ничего. Надо забрать регистрацию - но я возвращаюсь после закрытия паспортного стола. Надо сделать проездной, читательский, медкарту - но нет студака, и неясно когда будет (это, наверное, моя судьба, ждать студак каждый раз до октября). Еще и дождь сегодня пошел - естественно, ведь я впервые за неделю не взяла зонт. Готовить лень. Убирать лень. Несильно (и оттого еще более мерзко) простыла).

Так что сегодня, Пинки, мы попробуем хотя бы выспаться.

@темы: как я провел этим летом

---

как просрать лето бесплатно без смс
спросите меня как!



Первый раз за день присела. Вроде только тридцать первое августа, а ощущение, что уже ноябрь, и я написала два курсача за неделю. Жду учебы, чтобы появилось свободное время, сама себе не верю, блин

@темы: как я провел этим летом

---

Переезд. Опять.
Ну серьезно, что за дурная традиция, третий год не осень, а дерьмо.

В этот раз буду жить в двух часах от универа. Четыре часа в день на дорогу. Двадцать часов в неделю. Восемьдесят четыре часа в месяц. В год вообще какое-то астрономическое количество часов получается, ну его Т.к. Н. сказала искать положительное во всем, усиленно убеждаю себя, что до универа, может, и два часа, зато до Петергофа всего двадцать минут! А пешком и за час дойти можно. И в Ораниенбаум съездить можно, и в Царское Село. И все. Не уверена, что это окупит семьсот пятьдесят четыре часа дороги в год, но можно же попытаться

Собственно, хотела только сказать, что пропаду на неделю-две, пока не настрою интернет. Вот

@темы: как я провел этим летом, скалы быта

---

Полгода мечтаю прочитать что-нибудь чистое, доброе и светлое тм. И не фик, а именно книжку, с незнакомыми героями, которых досконально узнаешь к пятидесятой странице, а к восьмидесятой - уже любишь с головы до ног. Ну хоть что-нибудь приятное взгляду и не вызывающее желания закрыться в подвале на ближайшие тридцать лет. Обычно это заканчивается тем, что после недели поисков я плюю и открываю очередную антиутопию/триллер/детектив про кровь-кишки-распидорасило/драму/етц. Хочу комедию на бумаге. Лавстори с сюжетом. ЮФ, которое бы не хотелось пустить на туалетную бумагу. Многого хочу, да

***

Звонит вчера сестра:
- День города! (тут неразборчиво) аэросмиты... (неразборчиво) бесплатный... (неразборчиво) на лубянке!!11!1 (звук падающего тела)

Это означало, что сестра узнала, что на день города в Мск будет бесплатный концерт Аэросмит. Бесплатный. Концерт. Аэросмит. В Москве. На Лубянке. (звук падающего тела)
Нельзя передать словами, как я охуела (а как охуели аэросмиты-то, лол). Теперь пытаюсь как-то подогнать свой приезд за вещами под эти выходные.

***

Хорошая социализация для меня = скудное зависание в фандомчиках. Три дня кино-гулять-сыграем в уно, и я уже забыла, с какой ссылки открывать дежурку. Про ворд вообще молчу, открыла утром наброски и долго думала, кто эти люди в тексте это писал. Никак не могу найти золотую середину.

Погода все еще дерьмо.

@темы: как я провел этим летом, фандом подошел и ударил меня по лицу

---

Как развлечь себя холодным августовским вечером: заварить литровую чашку чая, открыть шоколадку с изюмом и ромом, смотреть "Чарли и шоколадная фабрика" по телевизору, включая рандомную песню Раммштайна на каждом танце умпа-лумпов. Это такая жесткая наркомания, я отвечаю каждым граммом чая, который я пропустила через нос Умпа-лумпы идеально попадают в такт. Умпа-лумпы артикулируют, как будто в жизни не пели ничего, кроме немецкого рока. Умпа-лумпы!

Наконец настроение поднялось и появилось желание хоть что-то делать, фух.

@темы: уруру, как я провел этим летом

---

Я не верю, что жива, что вернулась, что могу просто сидеть и есть или сидеть и пить, и мне не нужно никуда бежать, никому звонить и выцарапывать из бюрократических ручонок свои документы. Аллилуйя.

Фраза прошедших дней: *гнусаво* "Ну девушка, ну вы же понимаете, такие дела за два дня не делаются". Я понимаю, что если б вы работали, а не чаи по сорок минут между посетителями гоняли, то я бы успела все сделать и за день Забрала все-таки документы. ЗА ДВА ДНЯ. ЗА ДВА ДНЯ, КАРЛ, я подписала обходной, отчислилась, выписалась из общаги, получила академсправку, собрала стописят килограмм вещей и красиво свалила в закат. И все это на одной баночке детского корма в день, т.к. после отравления еще не все ок.

Еще я сто раз поблагодарила себя за прозорливость - заранее взяла билеты на двенадцатое, оставляя себе на бумажную волокиту два дня. Да, мало, можно было бы подарить себе еще один день. Но на границе мы стояли одиннадцать (11) часов. Если б это выпало на день рождения, я бы не выдержала. Не второй год подряд, нет-нет-нет.

Внезапно! встретила Д. Просто стояла перед универом, просто ждала соседку, которая должна была отдать деньги за холодильник, и тут в поле зрение вплывают Дашкины пол-лица. А потом и сама Дашка, а потом ее мама, папа и бабушка. Честное слово, я ждала еще и кошку Закатили по-цыгански шумную встречу. Радости - полные штаны, из-за этого внезапного перевода, я боялась, мы так и не увидимся. А мы только из-за него и встретились, потому что Дашка переводится в Харьков. "Гном пришел, дом ушел" классический

Че-то еще было.

А, да. Заглянула одним глазочком выкладку куроко на фб. Охуела. Какой же прекрасный фандом, господи.

А, ну и да. С днем меня рождения. Желаю себе здоровья, ума и много-много фандомных ништяков.

@темы: уруру, как я провел этим летом

---

Какая занятая жизнь у больных людей, если б я знала. То на кухню за чаем сходишь по стеночке - полчаса в одну сторону, то попытаешься поспать, то с фаянсовым другом сидишь в обнимку.

Позавчера отравилась. Святым духом, не иначе, т.к. за день я съела тарелку творога (свежего), пару ложек меда (домашнего), вареную грудку (не вызывающую подозрений) и немного кабачков (только-только с огорода). Сестра отправилась тоже. Ели мы разное

Мама и тетя наперебой предлагают версии с ядовитыми комарами, ботулизмом и желудочный гриппом. Врач - горе в семье.

За документами я все-таки поехала.
Если кому-то что-то обещала - пожалейте несчастную. Если вернусь, хехе Когда вернусь, я все вспомню.

---

Как трудно жить шиппером и хватать сюжеты буквально отовсюду.

Сегодня вот была на концерте в лагере, наслушалась вожатских историй, словила ностальгию по Той Самой Атмосферы Того Самого Места Детства, и вот я уже вижу, как, допустим, Касамацу

в душе не представляю, как это назвать и зачем оно вообще зародилось в моей голове, но пусть будет

дежурит, допустим, после отбоя, сидит на диване и сосредоточенно пишет сценарий или там песню для детишек сочиняет, и тут рядом подсаживается Имаёши, пышный диван безбожно прогибается, и Касамацу чуть не сползает, плотно прижимаясь бедром к бедру Имаёши. Это мешает, а еще в холле есть и другие диваны, но Имаёши устал и почти засыпает, потому что вчера дежурил он, а сейчас его сосед по комнате безбожно храпит. И вот они сидят, в холле сумрачно (Касамацу нагибается к листам, чтобы видеть, что пишет) и тихо, в правом коридоре по полу дважды шлепают пластиковые шлепанцы - кто-то из мальчишек вышел в туалет. Имаёши сползает все ниже и ниже, и наконец роняет голову Касамацу на плечо. Он пришел без очков, и Касамацу чувствует щекотные ресницы, когда тот возит лицом, отодвигая с плеча замявшуюся лямку майки.

Середина ночи, сценарий/песню можно закончить завтра в тихий час, поэтому Касамацу откладывает листы и прижимается щекой к макушке Имаёши - просто потому, что тоже хочет спать, а терпкий запах хвои может взбодрить. Через полчаса он подхватывает Имаёши под плечо и укладывает его головой себе на колени. Стягивает плед со спинки дивана, накидывает на Имаёши. Неровно, конечно, но не разбудив того, лучше не будет.

Ночь выдается спокойной и светлой. Касамацу трижды пересчитывает все видимые за звезды, пару раз перехватывает по часу неглубокого сна, а под утро, когда над лесом появляется первая светлая нитка, легонько трясет Имаёши за плечо. Тот просыпается моментально, встает, трет глаза, благодарно улыбается. И уходит.

Два часа до побудки, Имаёши успеет отлежаться на удобной кровати - к утру его сосед переворачивался на живот и только забавно сопел, дети, если и собирались чего-то учудить, отложат это на завтра. Касамацу закидывает ноги на диван и наконец вытягивается в полный рост, прогибаясь в затекшей пояснице. Плед, сбитый к спинке, пахнет хвоей. Он натягивает его по самый нос и закрывает глаза.


Кошмар Писать такой сеттинг легко и приятно, пока горит, но бвахаха, это более-менее норм для рус!ау (увы, я не чувствую в себе достаточно мощи, чтобы выдержать траву такой забористости), а для реалий Японии это как-то эээ.

И возвращаясь к концерту.
Двенадцать лет существует лагерь, и вот впервые в этот раз в родительский день случился ураганный ливень. Когда-то это должно было случится. Это природа, она непредсказуема. Дождь нужен, чтобы травка была зеленой и сочной. Но бля, почему именно сегодня?

Дети успели оттанцевать первые танец (заканчивали уже под потоками воды), а потом всех разогнали прятаться. Небо было темное-темное, и конца края этому видно не было. Перенести некуда - шатер слишком маленький, в столовой все задохнутся через десять минут активных песен и плясок. Дети цветными кляксочками разбегались по территории, так забавно - вот они были, а через три секунды сосны, мельница, пустые скамейки. И никого.

А мы сидели Прижались с братом друг к другу, раскрыли зонт и хранили сухость мест хотя бы под собственными задницами, хе. Промокли, конечно, до нитки, я потом из подола выжала около литра, зато единение с природой и типамедитация. Сквозь раскаты грома доносились рыдания А., которая делала декорации (из картона) всю неделю по ночам.

Пару детей все-таки увезли родители. Збс они молодцы, конечно, дети двадцать дней готовились, и у каждого была более-менее значимая роль в концерте. Ну и сами себе они сделали большую бяку. Распогодилось минут через сорок. По небу все еще гонялись темные тучи, но не капало и на свой страх и риск, вожатые дали отмашку.

Половина детей была без костюмов - промокли, пару раз случились накладки, когда для поддержки в танце не хватило девочки - забрали домой, или когда размок бумажный флаг и медузкой упал на землю в самый ответственный момент. Зато душевно, да.

Во второй раз дождь ливанул сразу после последних аккордов финальной песни.
Вот.

@темы: как я провел этим летом, фандом подошел и ударил меня по лицу

---

Вспомним народную

мудрость

мудруость - лучше поздно, чем никогда, если вспоминать о выкладывании фиков в срок не хватает ума С июньского феста. Спасибо всем, кто читал и комментировал, мимими.


Название: Я знаю, что я все знаю
Автор: Фей~
Пейринг/персонажи: Имаёши/Касамацу, Мияджи Киёши, Окамура Кеничи, Момои Сацуки, Хигучи Шота
Выпавшая в лотерее цитата-ключ: У гениальности есть побочные эффекты. House MD
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Жанр: драма, хёрт-комфорт
Размер: мини, 3144 слова
Саммари: Последствия глупости неизбежны, но последствия чрезмерного расчета куда как болезненнее.
Дисклеймер: Все принадлежит Фуджимаки Тадоши
Предупреждения: пост-матч с Бармаглотами

За десять часов в комнате ничего не изменилось. Стол, стул, пара футболок на спинке, неубранный футон, приоткрытая дверца шкафа. Имаёши изменился очень.

Снова заходить сюда было странно и страшно, словно возвращаться из другого мира после многих лет. Закатное солнце светило прямо в окно, рыжило пол сквозь жалюзи; утром, когда Имаёши уходил, здесь всё было серо. Сейчас даже воздух пах иначе, духотой и пылью. Имаёши открыл окно и лег на футон. Под веки как песка насыпали, пришлось стянуть очки и тереть глаза, пока они не заслезились. Впервые за день.

Отец, конечно, уже знал, Миюки тоже. Знали в университете и в Тоо, наверняка смотрели матч по ТВ. Ну и плевать.

Имаёши знал, что должен встать и переодеться, разобрать сумку с формой, сходить в душ и почистить зубы. Темнота сгущалась по углам, убаюкивала. Он накинул на себя одеяло, закрыл глаза и заснул.

Проснулся он ночью, от жары и неудобной позы, чувствуя себя разбитым, но бодрым. За окном оглушительно трещали сверчки, на небе проглядывали редкие звезды. Имаёши потянулся к своей сумке, за лямку подтащил ее к себе и наощупь достал телефон. Цифры расплывались неряшливыми мазками, пришлось долго вглядываться, чтобы их разобрать. Половина третьего ночи.

Он сел на футоне, прислонившись спиной к стене, повертел в руках телефон. Верхняя крышка была поцарапанной, задняя панель прилегала неплотно, и Имаёши привычно пощелкал отстающим углом. Он хотел поговорить с кем-то, ему были нужны слова и живое общение, и в то же время не хотел вспоминать ту единственную тему, которая, он был уверен, будет всплывать во всех разговорах ближайший месяц. Имаёши открыл телефон, пролистал список вызовов. Последний контакт призывно светился синим выделенным фоном.

Имаёши задумался, поглаживая кнопку вызова. Не то чтобы он смущался звонить людям в три часа ночи. Не то чтобы кто-то из его знакомых мог отказать ему в такой малости.

Время шло, Имаёши сидел и не решался позвонить Касамацу Юкио, боясь услышать в его голосе сожаление.

«Все нормально», сказал он сразу после игры, и команда отстраненно, несогласно молчала.

Они расстались у входа в парк, немые и бледные. Окамура ушел раньше всех, пробормотав на прощание что-то, похожее на «увидимся». Мияджи клокотал от злости и жмурился так сильно, что слезы дрожали на светлых ресницах. Хигучи едва заметно поклонился и растворился в толпе. Касамацу держал спину неестественно ровно и смотрел прямо перед собой. Имаёши впервые в жизни старался избегать чужих взглядов.

Та игра была стремительной и в то же время тянулась целую вечность. До последней минуты казалось, что они смогут отыграть очки, найдут слабое место противника и ударят по нему решительно и быстро, и выйдут из игры героями. К тому времени, как прозвучал финальный свисток, Имаёши едва стоял на ногах от усталости и бессильной злобы, и все равно был не готов уйти с площадки. Игра не могла закончиться так. Имаёши не верил, что она закончилась так.

Небо понемногу серело, а Имаёши все сидел и крутил в руках телефон, поглаживая нагревшуюся крышку. В конце концов, Касамацу сейчас не легче. Он не обязан его утешать. Имаёши очистил список вызовов. Телефон шлепнулся на подушку с легким хлопком.

***

В первый раз Касамацу, конечно же, отказался.

— Только первый курс, а ты уже строишь грандиозные планы? На меня не рассчитывай, Имаёши, — сказал он тогда. Касамацу привычно хмурился, но, в общем, университет, избавив от чрезмерной ответственности, явно пошел ему на пользу. Рукава его рубашки были подвернуты, открывая несерьезные нитяные браслеты на запястье. За его спиной висел плакат: «Будь собран, первокурсник!», и Касамацу был ему живой иллюстрацией, как и в старшей школе.

Имаёши ничуть не расстроился — первая попытка все равно была рассчитана только на то, чтобы прощупать почву. А такой спокойный отказ вообще можно было не принимать во внимание. Имаёши боролся с соблазном посмотреть, как Касамацу отреагирует, если сказать, что он круто выглядит. Воображение приятно пасовало, и отступил Имаёши только из-за этого.

В четвертый раз (в библиотеке, у стеллажей с инженерными журналами) Касамацу сдался.

— Зачем, по-твоему, команде два разыгрывающих защитника? — его тон не сулил ничего хорошего, но Имаёши понимал: начал вникать — значит, уже согласен. Касамацу оторвал наконец взгляд от бумаги : — Ты бы лучше искал мощный центр, американцы наверняка огромные.

— Уже нашел. Окамура Кеничи, бывший капитан Йосен, — Имаёши улучил момент и сел напротив, сложив перед собой руки и слегка наклонившись над столом. — Он тоже в Токио, в Софийском. Согласился, между прочим, с радостью.

***

Кофе закончился неделю назад, но Имаёши всё забывал купить новую пачку: мозг работал на чистом адреналине, на предвкушении игры и победы. В холодильнике нашлась початая и уже выдохшаяся бутылка с энергетиком, которая осталась с последнего зачёта. От сладкой водички мутило, но доза кофеина была важнее.

В крохотной кухоньке было темно, только отсветы уличных огней обозначали контуры предметов.

Часы на микроволновке тускло мигали минутами, за окном начинала кипеть жизнь — квартирка была в тихом районе, и такие оживленные улицы здесь были только по утрам.

В шесть ноль семь Имаёши встал и принес телефон. Некоторые вещи лучше не откладывать на потом.

Касамацу ответил с третьего гудка.

— Да? — Он говорил хрипло, но бодро.

— Доброе утро, Касамацу-кун.

— Ну надо же. Я ждал звонка ночью.

— Увы, я спал, как младенец.

Помолчали. Имаёши не привык спрашивать напрямую, и не знал, как делать это сейчас. Но Касамацу, кажется, понял все сам:

— Потом будет лучше. Через пару дней, может, неделю.

— Сейчас мне кажется, что я не такой толстокожий, как Касамацу-кун.
— В трубке неожиданно весело фыркнули.

— Я рыдал, как девчонка, когда мы вам проиграли на Интерхае. Думал, что это моя вина. Что был недостаточно хорош.

Имаёши нахмурился. Как реагировать на такие признания он не знал тоже.

— Мы и не были достаточно хороши, — Слова, которые никогда не скажешь сокоманднику, если хочешь приободрить. Зато единственно честные.

Телефон нагрелся от щеки, ладони и дыхания, и голос Касамацу тоже стал мягче.

— От этого не умирают.

— От этого не легче.

***

Покрытие уличной площадки пахло горячей резиной. Солнце слепило глаза, пот тек градом, и майка липла к телу, как приклеенная.
Имаёши жмурился сильнее обычного: игра не шла, поймать чужой ритм и притереться к бывшим противникам было сложно, понимание чужой игры выскальзывало из рук, как живая рыба. Даже пальцы покалывало от восторга.

— Перерыв!

Мияджи под кольцом подхватил мяч рукой и утер пот краем футболки. Касамацу подошел к скамейке и вытащил из-под нее припрятанную от солнца воду. Его футболка была ярко-синей, выбранной не иначе как по привычке. Имаёши заметил, что у Касамацу подрагивают руки и икры — час на непривычной позиции измотал бы кого угодно. Найти атакующего защитника среди прошлогодних выпускников оказалось нелегкой задачей.

Приложив пару раз холодную бутылку к шее, Касамацу сделал пару длинных глотков и вылил остатки на затылок. Встряхнул ногами.

— Имаёши, ищи атакующего защитника, сам видишь — я не вытягиваю с задней линии. И подавай на Мияджи выше, ему неудобно. — По его виску скатилась большая капля, и Имаёши проводил ее задумчивым взглядом.

— Так точно, мой капитан, — Имаёши коснулся пальцами дужки очков, шутливо козырнув. В голову пришла гениальная в своей безумности идея. Даже две.

***

Через три дня после игры Касамацу стоял на его пороге, прижимая к груди тяжелый непрозрачный пакет.

В нём оказались четыре бутылки дешевого джин-тоника (Имаёши не постеснялся оттянуть край, пока Касамацу разувался), а причина, по которой тот пришел, была до неприличия проста:

— Момои-сан позвонила. Ты не ходишь на занятия.

— И откуда бы Момои-сан об этом знать?

Касамацу безразлично пожал плечами и наклонился, ставя ботинки.

— А откуда она знает все остальное?

Имаёши только вздохнул — действительно, глупый вопрос.

На кухне стоял только один колченогий стул (второй пару недель назад сломал Окамура, заглянувший после тренировки), поэтому Имаёши кивнул в сторону комнаты. Там было неубрано, но и гостей он не ждал.

С крышками пришлось повозиться: в этой квартире Имаёши жил всего три месяца и не успел еще разжиться открывалкой. Молчание все сгущалось, вовсе не мирное, вязкое. Имаёши не знал, как начать разговор, Касамацу казался слишком мрачным и сосредоточенным, чтобы пытаться. Он поднял скомканное одеяло, убрал пару футболок со стула и подтянул его ближе к футону.

Имаёши поглаживал горлышки бутылок, чувствуя себя на редкость глупо. Конденсат собирался крупными холодными каплями. На языке вертелись слова, для которых было не время и не место.

Касамацу накинул на футон покрывало. Не дожидаясь, пока оно осядет пузырем, Имаёши сел — на середину, оставив не так много места для Касамацу — и вытянул ноги.

— Чувствуй себя как дома, Касамацу-кун.

Первый глоток обжег горло, от второго выдох стал ледяным, а после третьего неуместные порывы начали отпускать.

Первую бутылку выпили молча, а вот потянувшись ко второй, Имаёши не выдержал:

— Где я ошибся?

Касамацу громко выдохнул. Казалось, он ждал этого вопроса, но совершенно не обрадовался, что тот все-таки прозвучал.

— Имаёши, ты не похож на человека, который взвалит на себя все грехи. Тебя никто не винит даже. В чем дело?

— Не знаю. Не могу заснуть, потому что вспоминаю игру и свои ошибки. Хочу знать, где был не прав, — Имаёши не был уверен, говорит ли в нём джин или эмоции, но отступать не хотел.

— Тебя губит твоя самоуверенность. — Касамацу отхлебнул с видом, никак не сочетавшимся с хорошим учеником и капитаном спортивной команды. Даже не поморщился от большого глотка. — Наверное, это оттого, что ты слишком умный.

— Нельзя быть слишком умным, Касамацу-кун, — Мысли плавали в приятном киселе, и слова срывались с губ почти по своей воле.

— Можно-можно. Это как лекарство. Нельзя принимать больше назначенного, иначе… — Касамацу неопределенно поводил рукой, пытаясь подобрать окончание фразы.

— Побочные эффекты?

— Точно, они, — Касамацу щелкнул пальцами. Похоже, Имаёши его переоценил: Касамацу изрядно набрался, хотя алкоголь действовал на него как-то странно.

— И каковы будут рекомендации Касамацу-сенсея? — Имаёши казалось, что он не до конца улавливает суть разговора, и все же тот его изрядно веселил.

— А? — Касамацу оглянулся, как будто только что понял, что рядом кто-то есть. — А. Поменьше думай. Не на площадке то есть, на площадке думай, — а в жизни.

Касамацу поморщился и сглотнул. Похоже, джин просился обратно, обжигая ему пищевод и горло.

Потолок начал кружится, как на дурной детской карусели. К горлу подступил комок, но Имаёши медленно понимал, что должен сказать что-то важное.

— Я знаю, что ничего не знаю.

— Спорить готов, ты в это не веришь.

Всё веселье резко пропало. Имаёши сжал горлышко, так сильно, что заболели пальцы. Этими словами Касамацу его как за нутро схватил и крепко сжал. Захотелось сказать что-нибудь хлесткое, очертить границу неприкосновенности мыслей, но как назло в голову ничего не шло, кроме глупой пьяной обиды и злости. А может, и не хотелось ничего очерчивать, только Имаёши сам пока того не понимал.

Касамацу не заметил, как Имаёши напрягся.

— Да ничего, так многие думают. Ты, наверное, просто никогда не…

— А что ты никогда не? О любовных неудачах доблестного капитана ходят легенды, — оборвал Имаёши . Это было мелко и несерьезно, но все лучше, чем выслушивать догадки о том, что происходит у него в голове.

Касамацу отвел взгляд, как будто пытаюсь понять, верно ли понял намек.

— Кисе растрепал?

— И Аомине. — Имаёши прищурился, пытаясь в темноте разобрать реакцию на свои слова.

Касамацу смотрел с удивлением, но без обиды. Странное было чувство, Имаёши и радовался этому, и хотел узнать, как далеко ему позволят зайти. В глазах Касамацу ответ найти не удалось, хотя Имаёши очень старался.

Он попробовал снова:

— Следил бы ты за своим кохаем.

Касамацу сделал еще один глоток и покачал головой.

— Да какая уже разница. И он не со зла, просто… меры не знает, — Имаёши следил за губами Касамацу, а не за словами, и смысл фразы понял не сразу. Потому и ответил после долгой паузы:

— Да. Я тоже.

Комната крутнулась перед глазами — джин-тоник взял свое — в самый неподходящий момент, и Имаёши угодил губами Касамацу в скулу. Кожа была гладкой и едва уловимо пахла чем-то свежим, как будто Касамацу совсем недавно побрился. Имаёши вдохнул глубоко и провел пару раз носом от уголка губ до мочки уха, лизнул проступившие на щеке желваки.

В голове помутилось от вседозволенности и близости горячего, желанного тела. Губы горели огнем, а на изнанке век плясали звезды. Касамацу сидел прямо, а дышал шумно, как после пробежки, но отстраниться не пытался.

Имаёши поднял подрагивающую руку и положил Касамацу на щеку, разворачивая его лицо к себе, едва прикасаясь, поглаживая. Поцеловал неплотно сжатые губы, прикусил и лизнул верхнюю, и почувствовал ладонь на животе. Прежде чем он успел увлечься, его мягко оттолкнули.

— Я подумаю, ладно? — Касамацу медленно встал, поправив за собой покрывало. Он явно старался не оборачиваться, даже когда прощался.

Имаёши отвернулся от двери до того, как она захлопнулась.

***

— Хигучи Шота, — Имаёши улыбался.

— Это кто? — Мияджи сжимал зубами моток тейпа, и фраза вышла едва неразборчивой. Он сосредоточенно натягивал фиксатор колена, то и дело откидывая с глаз нависшую челку. Имаёши машинально повторил и подумал, что давно пора подстричься.

— Наш тяжелый форвард.

— Кто?

— Тя-же-лый-фор-вард, — Имаёши повтор по слогам, растягивая гласные даже сильнее обычного. Акцент так казался еще выразительнее, но все расслышали и с первого раза.

— Да, мы поняли. Только не помню его в командах старших школ. Ты проверил, он хоть играть умеет?

— Твое недоверие убивает, Касамацу-кун.

— Я о нем тоже ничего не слышал. Где ты его откопал?

— Постоянно забываю, что у других команд нет менеджера, подобного чудному менеджеру Тоо. Вы за новостями других команд следите или надеетесь на счастливый случай? Хигучи Шота — бывший менеджер команды Ракузан.

— Что ж ты сразу не сказал, что подходят все? — Касамацу мрачно растирал икру. — В Кайджо был парень, который следил за инвентарем. Я бы его позвал.

Имаёши улыбнулся шире, покивал в ответ на колкость.

— Сарказм не подходит хорошим парням, Касамацу-кун. Имей вы доступ к мудрости Момои-сан, то знали бы, что Хигучи-кун — бывший тяжелый форвард второго состава. Увы, он не смог конкурировать с Небуей Эйкичи и стал менеджером команды.

— И ты думаешь, парень, который не тренировался больше года, — хороший выбор? — Окамура тоже не выглядел уверенным. Кажется, игроки, которые бросают команду, не вызывали у него доверия.

— О, он тренировался, будьте уверены. Мы договорились, что он придет в три. Посмотрим на него в деле, — Имаёши осмотрел неуверенные лица команды и поднял руки защитным жестом: — Под мою ответственность.

Хигучи пришел минута в минуту, как будто дежурил за углом с секундомером. Поклонился, представившись. Касамацу и Окамура встали со скамейки. Их место тут же заняла аккуратная спортивная сумка. Хигучи сел, достал из нее кроссовки (почти такие же, какие были на нем), набор эластичных фиксаторов для суставов, два сложенных в герметичные пакеты полотенца (одно он сразу вернул на место, потеснив маленькую аптечку). Мияджи смотрел на Хигучи, на его аккуратную прическу и экономные движения со странным, завороженным выражением на лице.

В груди играло сладкое предвкушение, Имаёши видел игру Хигучи в записи и знал, что тот идеально впишется в команду. Осталось убедить в этом остальных.

— Давайте два на два. Посмотрим, как пойдет.

— Чур я в игре, — Окамура выдвинулся вперед. Он косился на Хигучи с явным недоверием.

— Я посижу, — Мияджи отсалютовал бутылкой.

Разыгрывать мяч не стали. Начинал Касамацу, дрибблингом, — Имаёши уступил право первого паса, не намекая на фору — вслух. Окамура стоял под кольцом настоящей горой и почти устрашал.

Стук мяча был глухим и ритмичным, таким четким, что почти завораживал. Касамацу был хорошим разыгрывающим и, будь Имаёши чуть менее настроен на эффектную победу, несомненно смог бы обойти его слева.

В этот раз мяч Имаёши все-таки перехватил. Он надеялся, что Хигучи поймет всё правильно и успеет пройти к кольцу. Успел. Его движения были выверенными и отточенными не одной тренировкой. Обернувшись на возглас, Хигучи принял пас, подпрыгнул и положил мяч в корзину левой — мимо руки Окамуры, красиво и гладко, как в учебнике.

Окамура усмехнулся и хлопнул Хигучи по плечу.

— Неплохо. Но если бы я знал, что ты левша, перехватил бы, - Все прошло даже быстрее, чем Имаёши рассчитывал.

Подошел Мияджи — представиться. Остаток дня игра шла как по маслу.

***

Старая дверь тонко скрипнула. Имаёши привык, а Касамацу недоуменно оглянулся.

— Смазать бы.

— Ага, — Имаёши стоял, сложив руки на груди. Воспоминания о прошлом вечере отдавали не стыдом, но жгучим разочарованием, как будто ему не дали что-то обещанное.

— Я пришел поговорить, — у Касамацу был усталый, но решительный взгляд. Синяки под его глазами так и кричали о важности принятых решений.

— Я слушаю.

— Как и пол лестничной клетки. Имаёши, не дури, не понравится разговор — я тут же уйду.

Дальше стоять так было просто глупо, и Имаёши посторонился. Он не боялся выходить против сильнейших противников, но сейчас чувствовал, как потеют ладони.

Касамацу разулся и повесил на единственный свободный крючок влажную ветровку. На улице лило с самого утра.

— Будешь чай? — Эти пару минут были необходимы, чтобы собраться с мыслями. Это согласие? Окончательный отказ? Почему так скоро? На первый взгляд Касамацу был прост, как баскетбольный мяч, но только на первый.

— Буду.

— Проходи тогда. Я сейчас принесу.

На кухне пахло озоном и мокрым асфальтом — окно стояло открытым с ночи. На подоконник накапало, какие-то распечатки безнадежно испортились. Старый электрический чайник, доставшийся от прежних жильцов, грелся медленно, надсадно хрипя. Имаёши он никогда не нравился, но сейчас давал время подумать или хотя бы просто успокоится. Он сглупил вчера, это очевидно, надо было подождать и уж точно не лезть без объяснений.

Впервые Имаёши размышлял о последствиях своих поступков, когда те уже были сделаны и не было шанса хоть что-то переиграть.

В стенном шкафчике нашелся даже простенький поднос, на котором уместились две чашки и миска с консервированной дыней.

Когда Имаёши зашел, Касамацу опять наводил порядок у него в комнате. Это становилось доброй традицией, и Имаёши только вздохнул.

— Бесит? — Касамацу кивнул подбородком на мятую футболку в своих руках, которую складывал вдвое. — Извини, привык за младшими разгребать.

— Что ты, Касамацу-кун, как можно. Хочешь посуду вымыть?

— Не наглей, — последняя футболка упала на стопку точно таких же. Не идеально ровно, но все равно: комната стала выглядеть куда как опрятнее.

Сели в полуметре друг от друга — совсем не как в прошлый раз. Имаёши лениво размышлял: это из-за того, что сейчас между ними висела большая недоговоренность, или из-за того, что тогда стояли четыре бутылки джин-тоника, которые примиряли и не с такими разногласиями. Вопрос был с подвохом: положительный ответ огорчал в обоих случаях.

Молчание не тяготило, но Имаёши чувствовал дрожь в животе, как перед самой важной игрой. Слова пришли сами, когда Касамацу повернулся к нему.

— Ты мне всегда нравился. Еще со старшей школы. Только я не понимал, как ты мне нравишься и что с этим делать, — Имаёши говорил быстро и бессвязно, зная, что если начнет задумываться над тем, что говорит, продолжить не сможет.

— А я тебя в средней школе терпеть не мог, — Касамацу усмехнулся и потер с нажимом лоб. — И когда мы только начали тренироваться — тоже. А потом что-то…

Касамацу дернул плечом и медленно потянулся к нему, как будто сам в себе был не уверен. Он переводил взгляд с губ Имаёши на глаза, и его ресницы — короткие, густые, даже в очках такое не заметишь, не уткнувшись носом в нос — неуверенно дрожали. Имаёши не двигался, замер, застыл, как в засаде.

Чужие губы оказались неожиданно горячими (Имаёши вздрогнул, когда почувствовал их) и чуть шершавыми из-за обветренной кожи. Касамацу ничего не делал, только прижимался легко, то ли не зная, что делать дальше, то ли сомневаясь, стоит ли.

Оконная створка качнулась от порыва ветра. Пара ледяных капель упали Имаёши за воротник, заставив вздрогнуть от неожиданности. И почти сразу на шею опустилась горячая сухая ладонь, согревая и обжигая.

Из-за холодного, влажного воздуха у Имаёши не гнулись кончики пальцев, но от жара, собравшегося в животе, выступала испарина. Возбуждение было странным, легким, но никак не отпускающим. Дужка очков съезжала с мокрого носа, и Имаёши совсем их стянул. Предметы тут же утратили свои очертания, став такими же беспорядочными, как и мысли. Столько всего нужно было сделать, сказать, обсудить, спросить и потребовать.

На колено опустилась горячая ладонь. Ну ладно. Подумает после.

А сейчас для спокойствия хватало одного Касамацу рядом.

@темы: kuroko no basuke, фандом подошел и ударил меня по лицу, фанфикшен из пяти букв

---

Я успела!
Я не успела!
Сделаем вид, что я нахожусь немного западнее, и все же успела!

С днем рождения, прекрасный человек!-1 Касамацу, ты огонь моего сердца, ты брови моей совести, ты суровая часть моего отп. Горячо поздравляю



А вот тут без опоздания
С днем рождения, прекрасный человек!-2  Lisa_Lis, спасибо за помощь с текстами, за имакасный огонь, за то, что у меня есть такой замечательный сошиппер

В честь обоих событий (внезапно) имакаса:

скучное бла-бла про имакасу

с одной фразы в скайпике раскрутилось идея для быстродраббла про сладкие поцелуи в подворотне. ну, раз быстродраббл, то и напишется быстро, подумала я. ахаха, лол. сегодня утром я проснулась с двумястами словами и это даже не вся первая часть не кончилась. и все бы ничего, но тетино др! шашлыки! я полгода мечтала про шашлыки! бла-бла, смысл в том, что в своих глазах я герой, т.к. 2000 за четыре часа, хотя я и опоздала на четыре минуты. фух. спасибо всем.

ворнинг: не ебчено (с), написано в полубессознательном состоянии. возможны проблемы с логикой и согласованием предложений.

Название: Пикап чайника нуда, не подходит, но я обещала
Пейринг: Имаёши/Касамацу
Рейтинг: пж-13
Размер: 2200

Над Канагавой третий день клубились тяжелые тучи. Температура не спадала даже к ночи, и к концу учебного года Касамацу все чаще перехватывал пару часов дневного сна, а потом сидел с подготовочными тестами по ночам. Из открытого окна сквозило намеками на прохладу, цикады стрекотали до сумасшествия, а бок холодила бутылка воды со льдом.

Касамацу потер уставшие глаза и открыл следующий сборник. Физика после полуночи казалась ожившим ночным кошмаром.

Ночью звуки казались громче, шорох страниц разносился по всему дому. Он оглянулся на открытую дверь — если проснутся мелкие, то разноются на час, — но не решился пожертвовать подобием сквозняка.

Страница тестов, две. В квартале или двух прошла веселая компания. Их взрывной смех и голоса сначала приближались, а потом, так и не став разборчивыми, стали удаляться. Поймав себя на том, что пытается понять, о чем они говорят, Касамацу захлопнул сборник. Все равно последние пару минут он не отводил взгляд от одной строчки, вчитывался и не понимал ни слова. Пробный тест был назначен на завтра — на сегодня, поправил себя Касамацу, проверив часы, - а знания в голове продолжали казаться несшитыми кусками лоскутного одеяла.

«Пять минут», сказал он себе, выключил лампу и откинулся на высокую спинку стула. Теперь стол освещал только экран лэптопа. Касамацу бессмысленно смотрел на открытую вкладку с формулами, которые никак не желали укладывать в голове. На экране мигала иконка вызова. Касамацу тряхнул головой и ткнул в окошко переписки, где значились еще три неотвеченных за последний час — зарешался и не заметил из-за выключенного звука.

«Не могу ответить, все спят», Касамацу морщился от слишком громкого перестука клавиш, как будто они выдавали в нем преступника на месте преступления.

«а почему не спишь ты?~».

«Завтра тест».

«удачи~~».

«кстати».

«вот что хотел сказать».

Сообщения сыпались ровным столбиком, с такой скоростью, будто Имаёши набирал их силой мысли.

«помнишь, мы хотели организовать тренировочный матч?».

«тренер согласился».

«даже аомине не против поехать в канагаву~»

«только есть одна проблемка~»

Мигающий курсор над окошком ответного сообщения давал понять, что Имаёши опять что-то набирает, но Касамацу не стал дожидаться новых крох информации. Он встал, прошел до двери, ступая босыми ногами так тихо, как это только возможно, и плотно закрыл дверь. Вернулся, схватил клубок наушников, и подключил их прямо так, не распутывая, нагнувшись над лэптопом, чтобы хватило длины проводов. Яркости экрана не хватало и искать мышку пришлось наощупь. Окошко мигало сообщением о непрочитанных сообщениях. Касамацу не глядя свернул его и ткнул в иконку вызова контакта, одновременно включая звук. Имаёши ответил через секунду.

- Да, Касамацу-кун, внимательно слушаю.

- Ты невыносим. Знаешь же, что меня бесят эти потоки сообщений.

- Но такие вопросы надо обсуждать лично, - Имаёши тоже говорил тихо, и его смешок едва пробился сквозь песни цикад.

- Такие вопросы надо обсуждать днем, - Касамацу распутывал провода, придерживая плечом один наушник и расплетая вторым узлы. Чтобы распутать последний пришлось на секунду опустить плечо, и Касамацу пропустил начало следующей фразы:

- ...важности личного общения, Касамацу-кун.

- Что-что?

- То-то, - Имаёши громко, с нарочитой грустью, выдохнул. - Хорошо, что я привык, что мои слова никто не воспринимает всерьез...

- Не кипятись, я просто не расслышал.

- ...Не слышит их и не принимает в расчет, - если бы Касамацу не слушал минимум три раза в неделю, как Имаёши прибедняется, то даже поверил бы печали в его голосе.

- Да-да, самый непризнанный в мире капитан, что там с матчем? - Касамацу сполз на стуле и закрыл глаза. У Имаёши был удивительно убаюкивающий голос.

- На следующей неделе, мы можем в любой день кроме понедельника. Приедем после трех.

- Подожди минутку, - Касамацу развернулся на стуле, зацепил лямку сумки ногой и подтянул ее к себе. Достал баскетбольный блокнот со схемами игры, пролистал до страницы с расписанием тренировок, где карандашом отметил даты пробных тестов и консультаций. - Давай во вторник, если мои смогут. Приедете, а в пять сыграем.

- Как скажешь. Ну все? - Как-то неуверенно спросил Имаёши, как будто надеялся, что Касамацу предложит новую тему.

- Ну да. Спокойной ночи.

- Спокойной. Удачи на тесте, - Имаёши отключился первый.

Экран совсем погас, и Касамацу очутился в полной темноте. О занятиях не хотелось и думать, а от мысли о включенной лампе заболела голова. Бессмысленно и пытаться. Касамацу встал, стянул мягкие домашние штаны и футболку, кинул их на спинку стула. Мысли уже застилала сонная пелена, и, подходя к кровати, Касамацу больно стукнулся коленом об острый угол спинки. На секунду это отрезвило, и он лег. Прохладная подушка холодила ухо, пахла синтетическим зеленым чаем и навевала приятные мысли. Например, об успешном поступлении. Или о предстоящей игре.

Касамацу сам не заметил, как заснул, прогоняя на изнанке век схемы атак против Тоо.

Следующим утром он проснулся резко, как от толчка, немного раньше будильника. Пробежку пришлось отменить, и просматривая за завтраком конспект, Касамацу с удивлением понял, что знания, если и не обрели кристальную ясность, то по крайней мере, немного утряслись в голове. Хорошо, что вчера он лег спать пораньше.

***

Тренировку никто отменять не стал, и из класса Касамацу выходил с отчетливой головной болью, впервые жалея о том, что его отсутствие в зале не поймут.

Кондиционер не справлялся, в раздевалке было так же душно, как и на улице. Кобори и Морияма уже сидели на лавках, и выглядели выжатыми до последней капли. Кисе перетряхивал свою сумку, Хаякава шнуровал кроссовки. Накамура уже переоделся и лениво обмахивал себя журналом, который валялся в раздевалке последние пару месяцев. Морияма попытался изобразить улыбку и слабое приветственное движение рукой. Вышло до того жалко и уныло, что Касамацу неосознанно выпрямил спину и прочистил горло:

- У меня новости. На следующей неделе у нас будет тренировочный матч.

- Мало нам тестов, капитан? - Кобори выглядел очень скептично.

Кисе безразлично пожал плечами, засовывая руку в сумке почти по локоть. Накамура продолжал помахивать журналом, не меняя ни ритма, ни выражения лица.

- Будет, значит будет, - Морияма согласился так легко, что, кажется, надеялся до него не дожить.

- Тренировочный матч с Тоо, - Касамацу не знал, откуда в нем эта жажда добиться реакции от команды во чтобы то ни стало, но откровенно наслаждался их изменившимися лицами. Пара игроков второго состава присвистнули.

- А почему не на этой неделе? - Кисе успел развернутся прежде, чем его сумка упала на лавку.

- Чтобы мы успели потренироваться! - Хаякава дернул шнурки так, что удивительно, как они не порвались.

- Когда именно? - Накамура наклонился вперед, облокотившись о колени. Он не стал ни вскакивать, ни мельтишить от одной стены до другой, но взгляд его стал очень серьезный.

- Во вторник, вместо тренировки. Всем подходит? - Касамацу послушал нестройный согласный хор и кивнул. - Тогда все в зал.

Дождавшись, пока закроется дверь, он достал телефон и набрал подтверждение Имаёши. Ответ — короткое «ок» с хвостиком тильды — пришел почти сразу. Касамацу дождался его, закрыл крышку и начал переодеваться.

***

Выходные прошли единым мгновением, круговоротом из учебников, тренировок и проливных дождей — наконец город вымолил на свою долю немного прохлады.

Вторник выдался прохладным, воздух терпко пах мокрым асфальтом и влажной землей. Дорога до станции была щедра на лужи, и когда команда Тоо наконец пришла, первокурсник из третьего состава, которого отправили их встретить, совсем сник от упреков крикливого белобрысого центрового Тоо.

Касамацу мимоходом похлопал его по плечу, кивком поприветствовал соперников. Имаёши стоял чуть впереди остальных, и руку он подал первым.

- Приве-ет.

- Привет, - Касамацу коротко ответил на рукопожатие, хмуро осматривая приехавших. Среди них была парочка огромных и совершенно незнакомых игроков. Наверняка, первокурсники, которые не будут играть, но такой рост… Касамацу начал думать, что они могут противопоставить таким противникам раньше, чем понял, что это уже не его забота. - Пойдем.

Касамацу показал им раздевалку и сразу же пошел в зал — размяться и дать последние наставления по игре.

Тоо переоделись быстро, и в зал заходили королями — по крайней мере, основной состав. Первогодки заинтересованно оглядывались по сторонам.

Имаёши проводил разминку собрано и тщательно, команда двигалась синхронно и выглядела, признаться, впечатляюще.

Впечатляющим оказался и финальный счет: сто тринадцать-девяносто в пользу Кайджо. Аомине, которому их странная девушка-менеджер разрешила играть только две четверти — его локоть еще не достаточно восстановился, - выглядел мрачным, как грозовая туча.

Остальные игроки Кайджо казались немного ошалевшими от такого результата. Пили воду и все оглядывались на таблицу с итоговыми цифрами. Игроки второго состав же изо всех сил делал вид, что ничего удивительного нет, но то и дело начинали прыгать и обнимать друг друга.

Финальное построение вышло немного скомканным — Аомине не хотел выходить. После жуткой сцены в большом перерыве, когда менеджер отвела его в сторону и долго что-то втолковывала (а потом и кричала, указывая пальцем то Аомине в грудь, то на поле, то на потолок), демонстративно не смотрел ни на менеджера, ни на Кисе, который тоже выглядел раздосадованным.

Касамацу пожал Имаёши руку — тот не выглядел расстроенным, улыбался и шутливо разводил руками. Грудь изнутри царапнуло — и правда, просто повезло, что Аомине не смог играть до конца, но Касамацу тут же тряхнул головой. В конце концов, это был даже не настоящий матч.

В душевых и раздевалках было настоящее столпотворение, после напряженной игры все хотели вымыться и переодеться как можно быстрее, так еще и вокруг Аомине образовалась мертвая зона. Приблизиться к нему решился только Кисе, но и он так резко снимал майку и зло стягивал шорты, что остальные игроки предпочли отодвинуться подальше.

Касамацу сидел рядом с Имаёши — им уступили маленькую боковую лавку. Икры тянуло сильнее обычного, Касамацу с силой потер прямо через гетры. Имаёши расшнуровывал ботинки, и, из-за узости лаки, их локти плотно прижались. Чужая кожа, прохладная от испарины, ощущалась странно. Гладко. Горячо. Никак не получалось понять, почему так и что сделать, чтобы согнать странное оцепенение. Касамацу сосредоточенно поправлял резинку гетр, то отгибая, то возвращая на место, чувствуя, как к щекам приливает кровь.

Имаёши встал. От удивления Касамацу машинально повернулся, проводил взглядом худой торс с компактными, сухими мышцами и встретил такой же растерянный взгляд на покрасневшем лице. Имаёши развернулся и ушел в душ прежде, чем Касамацу успел что-то понять. (Касамацу успел что-то понять приблизительно через четыре минуты, поэтому и подождал, пока Имаёши выйдет из душа, прежде чем зайти туда самому).

Из школы Касамацу выходил последним, закрыв зал на ключ. После спертого запаха раздевалки уличная прохлада сама текла в нос и горло. Касамацу постоял на крыльце, дыша глубоко и мерно, затем расстегнул верхнюю пуговицу и ослабил галстук.

- По вечерам предпочитаешь неформальный стиль? - Имаёши, темноволосый, в темной форме, а главное, очень, очень тихий, был практически незаметен в сгущающихся сумерках.

- Погода хорошая, - Касамацу не вздрогнул. Оглянулся, посмотрел в глаза. - А то последняя неделя была очень душной.

Имаёши кивнул, как будто действительно интересовался погодой соседней префектуры.

- А мои все уехали, - и почти сразу: - Выпьем кофе? Тут рядом есть кафе-кондитерская. На сайте написано, что все сладости готовятся по фирменным рецептам.

- Да? - Касамацу покачал головой. Рядом со школой действительно был торговый квартал. Наверняка и кафе там были.

- Да, - Имаёши закатил глаза. - Кто тут, в конце концов, живет?

- Не я. Мне прилично до школы ехать, а рядом с домом есть большой торговый центр.

Привычка Касамацу прямо отвечать на колкости Имаёши, похоже, изрядно веселила.

- Что ж, так и быть, проведу тебе экскурсию, - Имаёши изящно обозначил поклон и показал рукой в сторону огней торгового квартала. Касамацу заметил, как дрогнули его кончики пальцев, и поглубже засунул руки в карманы.

И идти старался на расстоянии вытянутой руки. Здесь, не в шумной раздевалке, объяснить (хотя бы себе) проступивший румянец будет куда сложнее.

Воздух в кафе был сладким-сладким, как тягучий сироп. Касамацу поморщился, а Имаёши заметно оживился и первым потянулся к стойке с десертами, рассеяно кивая официантке. Касамацу подошел, когда Имаёши уже заканчивал говорить заказ. Под витриной в три ряда блестели глазурованными боками пирожные. Касамацу равнодушно осмотрел их и попросил шуструю девушку за стойкой:

- Кофе, черный, пожалуйста.

Глаза ее тут же округлились:

- Ой. А у нас только с добавками. Есть с клубничной карамелью, сливочной, молочным и белым шоколадом, и…

- А несладкое? - Касамацу не хотел сидеть с пустыми руками и ждать, пока Имаёши закончит есть свой заказ, да и как назло захотелось пить.

- С соленой карамелью?..

- Давайте.

Пока девушка суетилась с кофе-машиной, Имаёши, помешивая трубочкой свой кофе — светло-коричневый кошмар с запахом жженого сахара в высоком стакане, с шапкой взбитых сливок поверх - со смешком спросил:

- Не любишь сладкое?

- Терпеть не могу.

Приняв свой кофе и неловко ответив на улыбку, Касамацу развернулся. Имаёши указывал на угловой столик — один из двух или трех незанятых.

Разговор не клеился, но молчание было спокойным. Имаёши задумчиво снимал ложечкой сливки, периодически чему-то улыбаясь. Касамацу попробовал отхлебнуть свой кофе (даже с солью он казался безбожно сладким) и отставил стакан. Оставшееся время он считал цветные слои в пирожном Имаёши и пытался вспомнить, видел ли его когда-нибудь таким расслабленным. Вроде бы нет.

На улицу вышли через сорок минут — сумерки окончательно уступили место темноте и одиноким звездам.

- Проводишь до станции?

Касамацу кивнул, не сразу сообразив, что Имаёши может не увидеть.

- Конечно. Туда.

Под ногами иногда шлепала вода, а плечо грело чужое плечо.

Когда стали слышны первые поезда, Имаёши остановился. Проулок был темным, очки ловили свет единственно слабого фонаря. Сначала Касамацу увидел их очень близко, а потом, не выдержав, закрыл глаза. Прикосновение губ вышло горячим и очень быстрым.

За вторым поцелуем Касамацу потянулся сам. Чужие губы оказались сладкими и такими вкусными, что сводило низ живота.

Имаёши отстранился первым:

- У меня поезд. Но я позвоню. Хорошо?

Касамацу кивнул пару раз, не доверяя своему голосу.

Он смотрел на удаляющуюся фигуру и знал, что завтра отвратительно не выспится. Замечательно.

@темы: kuroko no basuke, фандом подошел и ударил меня по лицу, фанфикшен из пяти букв

---

В черновиках валяется куча полупостов-полузаметок, которые никак не выльются в нормальные записи, так что твиттер-стайл. Опять. По большому счету, это закономерно. Сейчас в жизни настолько ничего не происходит, что позавчера рассказывала Дашке по скайпу про промоченные в малине ноги - самое значимое событие последней недели

1. Смородина. СМОРОДИНА. Это слово на сердце высечено. Всего есть пятьдесят кустов, обобрали десять. Не уверена, что доживу до момента, когда соберем все. Она везде: на кухне, в подвале, в ведре, которое стоит в холле, на крыльце. Сохнет на столе, блестит из-за баночного стекла, занимает все свободные креманки. От нее не скрыться.

2. Грибы. См. пункт про смородину. Я знаю, что буду ненавидеть к концу лета

3. Увидела на тумбе

картинку.

Не знаю даже, что это, но Мурасакибара в кепке! Аокисы мимими! Акаши с наушниками и улыбается! Авв, часа два еще ходила счастливая

4. По хорошему, конечно, надо создать отдельный пост для всей этой хероты и плашечек с ФБ, но пока лень, а миллионером похвастаться хочется.

Вот он

@темы: уруру, как я провел этим летом, kuroko no basuke, фандом подошел и ударил меня по лицу

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Утащила из дежурки

имакасную свадьбу

Спасибо тебе, добрый человек, за десять минут здорового мимими и уруру. Настаиваю, что с бубнами аокисы. Не могу обосновать, но настаиваю

@темы: уруру, kuroko no basuke, фандом подошел и ударил меня по лицу